В лучших традициях дешевой фэнтези на поясе моего собеседника висел заговоренный костяной брелок, где-то под мышкой была кобура, а из кармана выглядывал комм. И, разумеется, в колдовство он не верил. Он со смаком рассказывал о событиях, в которых участвовал третьего дня, и я едва сдерживала смех, хотя при других обстоятельствах у меня шевелились бы волосы от ужаса. Но вокруг был постапокалипсис, и я веселилась от души, слушая, как именно умер Гайрн, барон Купчинский.
- Знаешь, - я отхлебнула пива и продолжила. - мне в этой милой истории только одно не нравится – что его грохнули, когда он ехал на переговоры. Вот если б после… Как бы это не аукнулось всем. Сомневаюсь я, что наших дорогих гостей будет сильно интересовать, кто был за, кто против, когда они вешать начнут. Имперский наместник время тянуть не станет.
- Ну, дело сделано, - хмыкнул мой визави. – Эти ребята неуправляемы, и именно это стоит обсудить послезавтра. Придешь? Я пообещала, сослалась на головную боль, ибо сколько пить-то можно и отправилась домой, собираться в дорогу. Никогда не знаешь, как вернешься и вернешься ли вообще, так что надо было убрать все лишнее в тайник и как следует его запечатать.

Алиса Медуница, 1995 года рождения, не замужем, детей нет.
Блоггер, сетевая журналистка.
Родственники: родители, старшая сестра. Проживают в Аргентине с 2014 года.
Активная участница террористического подполья, известна как автор "Манифеста убитого города" и цикла статей, посвященных культуре и социальному устройству саалан. Подозревается в организации ряда диверсий. С так называемым Правительством в изгнании не связана, контактов с про-московским крылом террористического подполья не имеет.
Из личного досье.

Май 2022 года, граница Озерного края и Финляндии.
Очередь на пограничном переходе "Брусничное" двигалась медленно. И вроде бы машин в середине рабочей недели было не много, и не досматривали особо, но если закрыть обе правые полосы и оставить только две, у самого здания, то все затянется надолго.
Я подпевала вполголоса песне: "честно, буду твоя невеста...". Наконец подошла моя очередь. Все, как и всегда: выйти из машины, сделать несколько шагов к будке паспортного контроля, получить заветный штамп, вернутся, открыть багажник. Краем глаза посмотреть на мага, развалившегося в кресле перед зданием погранконтроля. У ножки стояла двухлитровая бутылка с чем-то красным, в левой руке он держал бокал... Интересно, сок или с утра винцо хлещет, вдали от глаз начальства? Впрочем, вставать ему и не надо, поддерживай себе заклинания, реагирующие на нервничающих да артефакты, и направляй обычных погранцов для углубленного досмотра. Чего б не выпить, от скуки-то. Но теперь понятно, чего они дальнюю полосу закрыли - магу совсем лень напрягаться.
"Проезжайте".
У бывшего Duty Free остановилась смыть пыль с машины. Можно было бы заплатить, но это не вязалось с моим образом: машина на ходу ровно настолько, чтоб финны пропустили, потертые джинсы, старенькие кроссовки, черная футболка, черные очки в большой оправе, серебряная цепочка с крестиком... Такие девочки экономят каждую копейку, а сухую машину соседи развернут обратно, даже если счетчик ничего не покажет.
Через полчаса, подписав все положенные бумажки, я была на территории Европейского Союза.
В начале двухтысячных, когда народ стал жить получше, на трассе между Лаппеенрантой и границей с Россией как грибы выросли супермаркеты. Теперь многие из них были заброшены, а оставшиеся превратились в склады гуманитарной помощи. Ну как, помощи... Это были магазины с БУ одеждой, не контаминированной едой длительного хранения, какими-то общеупотребимыми лекарствами из тех, что не производились на территории Озерного края, как теперь назывался Северо-Запад, и были разрешены к вывозу из ЕС за символическую плату и обещание использовать только для личного потребления. Многие вещи отдавались на вес и почти даром. К одному из таких я и направилась. В прошлой жизни он назывался Rajamarket и именно в нем я когда-то покупала стиральный порошок и фейри, как и тысячи моих соотечественников.

Купила я все быстро, список был стандартный и проверенный месяцами переездов через границу - консервы, крупы, молоко в тетрапаках, и, конечно, шоколад. Ровно столько, чтоб не вызвать подозрения у финских пограничников, по нашу-то сторону границы вези хоть грузовик, только счетчиком и проверят. Эти же будут дотошно смотреть записи о членах семьи и их поездках, убеждаться, что не была превышена норма вывоза на человека в месяц, сверяться с длинным списком артикулов и названий... Не удивительно - блокада же. Для личного потребления можно, а коммерческие партии нельзя. Понятно, что человек скорее всего в Питере все продаст, но это будет по ту сторону границы и, значит, не существует.
Закинула мешки в багажник, достала из-под сидения и аккуратно положила в рюкзак тяжеленький черный пластиковый пакет, ради которого я и ехала в этот раз в Суоми, пошла в туалет. Улла уже была там. Издали нас бы легко спутали - одного роста, одинаковые фигуры, джинсы, футболки, очки и даже хвостики мышинного цвета. Мы улыбнулись друг другу, я отдала ей ключи от машины, подождала минут 10, вышла из магазина и направилась к велосипедной парковке. Улла сейчас поедет по длинному маршруту девочки, пытающейся сделать максимум за одну поездку. Забавно все же - я знала про нее все, она же только то, что надо встретить своего почти близнеца, взять ключи и посетить места по списку. Да и это забудет дня через три, зачем оставлять лишние следы. Я же, пока Улла едет по трассе, отправлюсь в город проселочными дорогами. Ну и заодно оставлю пакет под камнем у озера... По эту сторону границы меня выследить нечем и некому.
В наушниках пел Мумий Тролль, заглушая шуршание колес и лязг переключения скоростей, велосипед был тоже раздолбанный, под стать машине. Выехать из леса, помчаться по асфальту, привычно притормаживая перед зебрами, радуясь солнцу и наступающему лету. Оставить велосипед на стоянке у церкви, спустится до угла Koulukatu и Kauppokatu, к магазину с парковкой на крыше. Когда-то, в другой жизни, именно тут мы бросали машину и шли гулять. Там найти туалет и умыть лицо. Я набрала полные ладони жидкого мыла и стала тереть щеки, шею, уши.
Наверное, глупо было завязывать снятие заклинания, изменяющего внешность, на умывание, но зато просто и быстро. И не светится, если не вглядываться, не первый раз так через границу езжу. Через пять минут посмотрела в зеркало и довольно улыбнулась. Я снова стала собой, Лиской Рыжий Хвост. Чуть другие пропорции лица, чуть другое выражение глаз, дерзкое и опасное, легкая раскосинка, прямые брови, рыжие волосы, лицо сердечком, яркий и четкий выразительный рот, развернутые плечи, легкая пружинящая стойка... никто не смог бы узнать серую мышку, переходившую границу ради покупок. Оставалось снять черную футболку и надеть белую, с флагом Северной Ингрии и пайетками. Но что-то я забыла..
Ах да, камеры.
Щелчок пальцами, и во всем магазине погас свет.
Пока я пробиралась к выходу, до меня доносились взволнованные голоса сотрудников магазинов и покупателей. После аварии на ЛАЭС люди на подобные эксцессы реагировали нервно, но что ж сделаешь, не оставлять же следов.
Оставалось подняться в крепость, зайти к "Майорше", за пирогами. Я очень любила это старинное кафе, его солнечно-желтые стены и интерьеры, как будто сошедшие с дачной дореволюционной фотографии. Оно было вне времени и пространства: семейные рецепты, медная посуда и черно-белые фотографии на стенах, кружевные салфетки, фарфоровые статуэтки на полочках, чай с мелиссой и базиликом, варенье в стеклянных креманках и солнечные зайчики... Я взяла пирог с малиной, плюшку с ванильным соусом, кофе, потом прошла на веранду, к гнутым плетеным креслам и мягким подушечкам, смотреть, как солнце скачет по молодым листьям и ждать. Дел на сегодня у меня было все же два, а не одно. Вторым была встреча с Эгертом.
С ним я познакомилась много лет назад в Африке. Он считался независимым журналистом, я просто путешествовала и оказалась в неудачное время в неудачном месте, посреди государственного переворота, стремительного переросшего в войну всех против всех. Выбраться из страны на его хвосте стало проще, чем искать дорогу самой или обращаться в посольство. Как он сказал тогда: "Белые должны помогать друг другу". Потом он пропадал и появлялся, я видела его статьи и фоторепортажи, мы пересекались в той же Африке и Южной Азии. Когда Питер сперва отделился от России, а затем началось Вторжение, Эгерт перебрался в Суоми и часто совершал вылазки по ту сторону границы, я по уши влезла в Сопротивление, тут-то и нашлись общие интересы и дела. Я не очень интересовалась, на кого он, чистокровный эстонец, рассказывающий о папе, который оказывался то шведом, то американцем, то финном, на самом деле работает, но это было и не важно.
Эгерт взял пирог и кофе, подошел к моему столику, поставил на него поднос и сел на диван напротив, с трудом пристроив длинные ноги. Тут у меня пискнул комм, я открыла сообщение и довольно улыбнулась: груз забрали, деньги перевели. А что сообщение с просьбой "не забыть шоколад с мятой", так что еще могут написать той девочке, которой я пересекала границу? Мой настоящий комм остался дома в тайнике.
- Опять с товаром? - по русски Эгерт говорил без акцента, разве что чуть медленнее, чем мне было привычно.
Я неопределенно пожала плечами. Он давно вычислил, чем я занимаюсь и где достаю деньги, но словами-то подтверждать зачем?
- Рада тебя видеть.
- Я тебя тоже. Видела последние новости? Час назад кто-то взорвал железнодорожное полотно между Питером и Новгородом, есть жертвы.
-Да?
Он молча протянул свой комм мне. Я пробежала информационное сообщение. Действительно, в районе Старой Полисти, есть жертвы... Даже какие-то фото по ссылке вроде.. Впрочем, скоро в социальных сетях будет не продохнуть от них да роликов с места события. Я со вздохом вернула Эгерту технику.
- Умеешь ты испортить настроение, - поморщилась я. - Теперь все лето наперекосяк. Наши дорогие гости будут упоенно ворошить Сопротивление, мы будем огрызаться и проводить акции возмездия... И так до морозов.
- Разве тебе не нравится? - он хмыкнул.
- Нравится, - улыбнулась я. - но я предпочитаю движуху не поперек моих планов, и так, чтоб на подобные акции у меня было громкое публичное алиби, а не "отсыпалась после пьянки в обнимку с любимым мишкой", как сегодня. А вообще не удивлена. Этак они и до самолетов дойдут.
- Так уже ж было, когда взорвали тот борт, на котором наместник летел. Не их бы технологии - лежал бы где-то в болоте.
Угу, технологии. Я тогда в Москве была, подбили его где-то над Новгородом. И вот вспышку от портала я хорошо разглядела, как если бы зоне прямой видимости рвануло. И я даже думать не хотела, какие у него стоят защиты и чего ему стоило вытащить из самолета всех, кто там был. Точнее, почти всех - пилотов он то ли специально оставил, чтоб ни у кого сомнений в покушении не было, то ли так случайно вышло, потому что обеих стюардесс он с собой прихватил.
Впрочем, моему собеседнику все это было знать незачем, так что я кивнула и сказала:
- У нас упорные слухи ходят, что летел тогда двойник. С их технологиями, о которых ты так вовремя вспомнил, сделать ложную память перцу из ООН тоже не проблема. Зато у наместника появился повод расправиться со всеми по цепочке, заказчик-то настоящий был. Так что я бы поспорила, наши это до самолета дошли, или им старательно помогали.
- Боюсь, что это уже не важно. Сопротивление слишком часто и слишком громко брало на себя ответственность за любые эксцессы, в которых гибли наши дорогие гости. И это не могло не сказаться на... Отношении и перспективах. Сегодня утром не только поезд под откос пустили. Еще статья в Индепендент была.
- Да?
Эгерт улыбнулся.
- Открывай у себя.
Ага, так серая мышка и полезет в сеть, учитывая, сколько это стоит... Однако выбора не было. Набрать адрес. Вау, передовица! Я быстро пробежала статью. Эгерт был прав, и ветер действительно менялся: впервые на моей памяти в публикации о Северо-Западе употреблялось слово "теракт" по отношению к акции с жертвами из местных, а ее организаторов называли преступниками, а не борцами за свободу. И впервые, пусть намеком, читателю предлагалась идея, что дорогие гости так просто не уйдут, вооруженная же борьба будет бить не по ним, а по мирным жителям. И словосочетание "Озерный край", хоть и с оговоркой употреблялась автором статьи, а не тем, у кого он брал комментарий.
- Как... Интересно. Нас сдают?
- Пока нет. Но если бы сегодняшняя встреча была не с тобой, которую я знаю столько лет, я бы не пришел.
- Твоей страны это тоже касается, - я смотрела на него в упор. - Если Питер окончательно станет Озерным краем, а наместника таки пригласят на сессию ООН, то следующим шагом будет признание аннексии Эстонии.
- Да, - легко согласился он. - Только бороться и с пришельцами, и с предлагаемым ими будущим можно без.... акций.
- Неужели? - делано удивилась я. Эгерт соскакивал. Значит, через него больше финансирования не будет. Жаль, он иногда очень выручал.
- Ты можешь прямо сейчас поехать в Хельсинки, взять билет на самолет до Нью Йорка. В Штатах с тобой захотят поговорить определенные люди.... А после беседы ты получишь документы на новые имя и фамилию и сможешь забыть обо всем этом безумии. Ну либо остаться собой. Экспертов по нашим гостям не так уж много, а ты одна из тех, кто не только устраивал диверсии, но и интересовался ими. Это хороший шанс продолжить борьбу в новом качестве, причинить им куда больше вреда, нежели взрывая очередную казарму или устраивая покушение на очередного лендлорда. Таскать через границу наркоту хорошо, но сколько ты так еще сможешь? Задержать автора "Манифеста убитого города" с особо крупной партией, да под камеру, да с правозащитниками в качестве зрителей... И не то чтоб наши гости имели что-то против твоего мелкого бизнеса, они относятся к наркотикам иначе, сама знаешь, заплати налоги и спи спокойно. Но вот для среднего американца или европейца "наркоторговец" стигма, и какая. Если Америка и Британия пойдут на сближение с пришельцами, а они пойдут, таких, как ты, сдадут первыми.
Предложение было крайне заманчивым. Особенно... с некоторых точек зрения, о которых я старалась не думать даже про себя. И даже возжелай покупатели передать меня нашим дорогим гостям, я успею убраться. Интересно, Эгерт только что сдал своих настоящих хозяев, или цепочка еще длиннее? Но в любом случае я не могла уехать. Да и не хотела: по ту сторону границы была моя страна, и отдавать ее просто так, даже если всех остальных в этом мире присутствие наших гостей устраивало, я не собиралась. Драться - так до конца. Так что я пожала плечами, отпила уже остывший кофе и проговорила:
- И не в первый раз. Когда все началось, нас бросили им на растерзание, под громкие слова о "ни пяди земли" и "пусть убираются на свои звезды". Как сто лет назад под заверения о дружбе и помощи прокатили белое движение.
- Да, но это жизнь и большая политика. Лично я не собираюсь сдаваться, но и лезть на рожон не буду. А над моим предложением подумай, если не готова ответить сейчас. Я месяц буду в доступе по известному тебе каналу.
Я сунула руку в карман в поисках сигарет, ожидаемо не нашла и вздохнула. Эгерт хмыкнул, достал из кармана куртки пачку и протянул мне.
- Ты ж не куришь.
- Зато ты каждый раз ищешь. Здесь, кстати, курить нельзя.
- Знаю. И я тоже не курю, - мрачно сказала я. - Пошли на улицу тогда, все равно все съели.
Он покачал головой.
- Мне уже пора. Кстати, ты не знаешь, кто мог устроить эту последнюю акцию?
- Тебе весь список? - фыркнула я. - Так тогда мы тут до вечера застрянем, с плюшками и чаем, а я так и не покурю. Стукнись ко мне через недельку, буду знать, кто и с чего это он.
Мы вышли и распрощались, Эгерт, насвистывая, пошел по брусчатке в сторону центра, я же устроилась на траве и закурила. Солнце еще было высоко, хотя в ветре чувствовался вечер.С холма крепости гавань Лаппеенранты была как на ладони. Где-то вдалеке прямо в озере бил фонтан, с набережной доносилась музыка и детские крики. Слабый ветерок закручивал гроздья воздушных шариков, слегка пахло дымом и шашлыком. Я пригляделась и нашла то, что ожидала - небольшая сцена с флагом России и Санкт-Петербурга. Ну конечно, местные политические эмигранты не могут не пособирать с добрых граждан деньги на домики для бездомных поросят, воскресная ярмарка - хорошее время. В Лаппеенранте было не так уж много беженцев, крупная диаспора сформировалась ближе к Хельсинки, да и чаще использовали Суоми как перевалочный пункт по дороге на Запад. Финны, в отличие от Московии, не сгоняли беженцев в фильтрационные лагеря, даже платили какое-никакое пособие, однако и высылали при малейших вопросах к поведению и законопослушности без малейшей жалости. Финляндия принимала без условий только своих, тех, кто мог хотя бы как-то подтвердить соответствующие корни, русских же она только терпела, не давая ни малейшего шанса на получение гражданства. И они отвечали тем же: пытались войти в давно утекшую реку и вспоминали страну, которой не было уже лет 10 - Российскую Федерацию. Если я, в моей яркой футболочке, сейчас пойду на набережную, выйдет грязно... Им напоминание об Ингрии - нож в горло.
Пора было идти. Улла наверняка уже оставила машину в условленном месте. Я зайду в туалет супермаркета, начну красится перед зеркалом, напевая песенку без слов. И мое отражение сперва подернется дымкой, потом станет четким, и я увижу девушку с невыразительными чертами лица, блеклую, с сероватыми волосами и нездоровым цветом кожи. А потом я щелкну пальцами, и снова погаснет свет. Будет легкая паника, долгие разборки с настраивавшими систему... Вот чего не будет - это записи, как я входила и выходила. Впрочем, на это никто не обратит внимания. Как всегда.
А потом будет Питер. И там будут они. Саалан.
Через месяц после поездки в Суоми я сидела на дереве и напряженно ждала, когда же раздастся взрыв в казарме. Мое присутствие на операции «Возмездие» было совершенно незапланированным, да и саму акцию готовили впопыхах. Я бы предпочла посетить это место без столь громкого сопровождения. Нет, не казарму. Неприметный домик рядом. И меня раздражало все: косой дождь, скользкие ветки и даже чужое дыхание, хотя его я слышать и не могла.

- Государь, похоже, мой предшественник использовал последний шанс, мне он не оставил ни одной возможности хорошо вести дела в крае
- Значит, кроме тебя мне некому доверить эту землю.
- Государь… я до прибытия в Озерный край никогда не оказывался в обстановке, где силу приходится применять буквально на каждом шагу. Я там пробыл всего-то три месяца, но уже устал сравнивать себя то с работорговцем, то с рабовладельцем.
Это не считая того, что на Ддайг скоро сдвинутся с мест орды, и есть еще Кэл-Алар, который тоже без внимания лучше не оставлять.
Да и... применять силу после того, как ее уже четыре года применяли и кажется стало только хуже, нет смысла, а не применять тоже никак не получается.
- Я мог бы просто приказать и знать, что ты сделаешь, потому что это ты. Я не делаю этого потому, что не хочу поступать с тобой так. Но если ты откажешься, то у меня не останется иного выхода, кроме как передать земли Магистру Академии.
- Да, государь. После совета я вернусь в Озерный край.
Столица Аль-ас-Саалан, Империи Белого ветра. Май 2019 года по летоисчислению Земли.

Человека, сидящего в кресле, звали Димитри. Он носил титулы Князя Кэл-Алар, Вице Императора заморских земель Ддайг и Имперского наместника Озерного края. Он был зрел по меркам своего мира и неимоверно стар по представлениям Земли. Выглядел же он тридцатилетним.
Озерный край, или Болотная страна, как его называли куда чаще, был присоединен к Империи Аль-Ас-Саалан всего 8 лет назад по времени Земли и уже успел стать причиной головной боли Императора. Виной этому была неразумная политика предыдущего наместника, сумевшего настроить против себя, а значит, и против Саалан, местное население. Финальной точкой его правления стала авария на Ленинградской атомной электростанции. Маги бывшего наместника ставили там эксперимент по взаимодействию Потока и атомной энергетики, но что-то пошло не так. Что произошло на станции в ту страшную ночь, до сих пор оставалось загадкой. Взрыва на станции удалось избежать чудом и ценой многих жизней, однако область вокруг стала совершенно необитаемой на два десятка километров. По лесам и опустевшим домам бродила нежить, гигантские поганки и мухоморы покрывали болота, и даже небо имело странный зеленоватый отлив… И именно оттуда ночами вылезали оборотни, убивавшие всех на своем пути.
После аварии связь между Империей и Озерным краем прервалась на три долгих месяца, а когда порталы вновь заработали, в дела Озерного Края вмешался Император, поменяв своего прежнего ставленника на князя Кэл-Алар. Когда Димитри пришел на Землю, он увидел замерзший темный город, засыпанный снегом, толпы беженцев, уличные банды, до смерти перепуганных чиновников и разворованную казну. Водопровод, канализация, центральное отопление, уличное освещение кончились вместе с электричеством. Оборотней тогда еще не было, они пришли вместе с первой травой, в мае. Тогда же местные стали называть обширную область вокруг бывшей атомной станции “Зоной”, а за ними название подхватили и сааланцы
Именно поэтому Димитри и отправили сюда. Император ждал, что он принесет мир в истерзанную войной землю, и усилия князя уже начали давать результаты. Когда он пришел в этот мир и город, здесь все воевали со всеми, и разве что людей не ели. Сейчас же основной проблемой по-прежнему оставалась Зона. Но ресурсов, чтоб заняться ею вплотную, пока не оставалось.

Той страшной первой зимой, в которую люди умирали не столько от оружия, сколько от голода и холода, князь публично судил и казнил людей бывшего наместника, замешанных в наиболее грязных и громких историях, наградил, насколько мог, тех, кто обеспечивал жизнь и функционирование города, и начал налаживать жизнь. Он раздавал земли, учился понимать аборигенов с их странными представлениями о должном и правильном, вешал провокаторов и террористов, приводил под свою руку наемников и бандитов, обещая им жизнь, пока они выполняют приказы его и его людей, и уничтожая при отказе, искал и находил помощь вне Озерного края: беженцев надо было чем-то кормить и как-то лечить, пока не начались эпидемии… Какая-то инфраструктура в городе все же сохранилась, что-то удалось восстановить при помощи мирового сообщества и соседних стран, так что жизнь потихоньку налаживалась. Раз Император вверил эти земли его заботам, они были все равно что его, поэтому Димитри не делал разницы между Озерным крайем и Ддайг. Террористическое подполье, весьма активное при его предшественнике, несколько поутихло, но не прекратило своей деятельности. В тварей из Зоны сперва никто не поверил, но вскоре их возненавидели даже больше, чем пришельцев, и вскоре охота на оборотней стала дорогой в мирную жизнь для многих, взявших в руки оружие по воле судьбы. Димитри поступил просто – предложил помилование любому, кто согласится вступить в «ветконтроль», как вскоре начали называть части, охраняющие от тварей город, и прослужить там пять лет.

Город потихоньку оживал. Вновь начали работать больницы, открывались школы. И то и другое оплачивалось из денег ООН, и именно из этих средств Димитри выкраивал деньги на восстановление и запуск электростанций, сгоревших в первые недели и месяцы после блэкаута. Город стоял на пересечении транспортных путей, и, чтоб они продолжали работать как надо и приносить доход, нужна была соответствующая инфраструктура. Террористическое подполье, доставлявшее столько неприятностей предшественнику Димитри, тоже поутихло. Речи «лучше смерть, чем позор!» и тактика выжженной земли хороши, когда не знаешь, что твои дети станут есть вечером, и будут ли у тебя вечером вообще дети. Если же человек сыт и уверен в завтрашнем дне, вряд ли он пойдет бунтовать просто ради идеи. Свобода – свободой, но какая разница кузнецу, как называется правитель города – губернатор, президент или наместник, если у него есть работа? Если именно люди наместника защищают город и область от оборотней, пока сопротивленцы призывают к то ли к покаянию перед Господом, то ли к научному мышлению, что бы это ни значило, и говорят громкие речи?
Императору был нужен мир на этой земле – и, значит, Димитри должен был его обеспечить. Колония должна приносить доходы, а не головную боль.

Вскоре Димитри возвел замок на берегу Ладожского озера. Во время стройки были попытки диверсий и саботажа, но зачастую пропагандистов свободы, великой России и независимого Питера ловили и били сами же строители. Так что день, когда за слова «Я из Сопротивления!», сказавший будет получать сперва в морду, а потом знакомиться с городской стражей, был явно не за горами.
И это время пришло бы намного быстрее, если бы большую часть ресурсов, как человеческих, так и денежных, не съедала Зона. Если бы каждую ночь в теплое время года оттуда не вылезали жуткие твари, за пять лет можно было бы справиться и с радиоактивным загрязнением, и с последствиями вывода из оборота сельскохозяйственных земель. Откуда они брались, что случилось на ЛАЭС пять лет назад, спорили и маги, и ученые. Нет, не между собой – аборигены в магию не верили, и говорить с ними приходилось на понятном им языке. Местные как-то слишком быстро уверились, что оборотней пришельцы привезли с собой и натравили их на жителей Озерного края, чтоб это было случайностью, но с этим разбираться тоже было некогда. Деньги, меж тем, тоже доставались трудно. Полная экономическая блокада, объявленная краю после его присоединения к Империи, обрушила местную жизнь чуть более чем полностью. Все связи со внешним миром строились исключительно на доброй воле соседей - Московии и Суоми, смотревших сквозь пальцы на очень многое. После аварии все стало еще хуже: деньги приходилось выпрашивать, оправдываясь проблемами, совершенно не соответствующими задаче восстановления благополучия в крае. И, когда обнаружилось, что вместо того чтоб строить приюты для бродячих животных, несчастных собачек и кошечек, что потеряли хозяев, он чинит канализацию, в край зачастили с инспекциями эмиссары ООН. Он бы с радостью вытолкал этих дармоедов взашей - но деньги были нужны. Так что князь, давя брезгливость, пожимал руки чужакам в дорогих костюмах, улыбался им, пил с ними вино и раздавал взятки из драгоценных камней, привезенных с Ддайг, чтоб получить очередной транш гуманитарной помощи и потратить его на восстановление инфраструктуры, а не на столь любезную землянам демонстрацию доброты и любви к красоте.

Сегодня вечером к наместнику пришел с докладом Дейвин да Айгит, взявший на себя практически всю работу с магией в Озерном краю, пока князь решал более приземленные и практические задачи, стремительно перемещаясь по всему земному шару едва не каждый день. На этот раз он принес запись в комме и охотничий азарт в глазах. Именно ее они смотрели, устроившись в креслах перед камином.
- Видишь, мой князь, она входит в 0.14, и у нее при себе ничего нет. Теперь перематываем – 0.29, и выходит она уже с рюкзаком, поворачивается, и вот, - собеседник Димитри сделал стоп-кадр. - то самое движение рукой. Я проверял – это не случайность, полностью совпадает.
- Так, продолжай.
- Считалось, что взрыв в лаборатории – это срабатывание системы самоуничтожения, но когда я нашел эту запись, я решил перепроверить, мало ли что эти балбесы упустили, и обнаружил, что систему активировали извне, а не изнутри. Потом проверил все следы в Потоке и оп – у нас карта расхождений, - маг жестом фокусника достал распечатку и с улыбкой протянул ее князю. - Дальше было просто. Перед нами – чужой маг, мой князь. Она тоже использует Поток, иначе, чем мы, но разница не существенна, очень хорошо прячет и маскирует свои действия, скорее всего, не пользуется Искусством в быту. Но это еще не все. Я взял ту костяную пластинку, что мы нашли у ЛАЭС, и поискал остаточные следы магии, какие были бы, если б она была у колдующего, но он бы ее не использовал, - маг сделал паузу.
Димитри вопросительно на него посмотрел, оторвавшись от цветных линий, пятен и цифр на листах распечатки. Костяную пластинку нашли в зоне прямой видимости ЛАЭС, на другой стороне бухты на следующий год после аварии, когда в очередной раз пытались получить чуть больше данных для восстановления картины произошедшего. На оправленной в серебро кости человеческой женщины, переставшей быть живой десятилетия назад, была вырезана надпись: “Я не участвую в войне - она участвует во мне”. Серебряная оправа ручной работы и цепочка - вот и все, что досталось магам, ни заклинания, ни иной возможности найти некроманта, изготовившего то ли оберег, то ли амулет. Был он связан с аварией или нет, установить не представлялось возможным, но пластинку оставили. На всякий случай.
- Там тоже следы, - торжествующе сказал маг.- Еле заметные, почти неуловимые, но однозначно говорящие, что она была либо у женщины с видео, либо у кого-то рядом с ней, когда она колдовала. По времени эхо совпадает с аварией. Я не могу утверждать - но стоит поискать остаточные следы на самой станции. У моих все готово, но без твоего распоряжения я бы не хотел идти сейчас в Зону, лето только началось.
- Сможем заблокировать этого мага?
- Пока не знаю, как, но это вопрос времени. Я ее пока не пеленгую, боюсь спугнуть.
- Считай, что разрешение у тебя есть. Продолжай, - Димитри кивнул. – и возьми в помощь, кого сочтешь нужным. Я хочу видеть результаты к концу месяца. Пеленговать не надо, найдем ее иначе. Она пришла с террористами, и на нее может быть досье у финнов. Они поделятся. Нам в любом случае придется ее блокировать - она нужна мне живой, а магического боя в городе я не хочу, это даст местным пищу для ненужных размышлений. Но вот идею, что в Зоне рвануло не само, а по причине вмешательства извне – пока забудь. Карта того дня у нас есть, но она не полна, то, что нашел ты – ясности не добавляет. Чужой маг мог быть там, мог колдовать – но слишком многие в Академии захотят, чтоб виноватым в аварии был он, а не их маги. Я хочу знать, что там случилось на самом деле, а не предполагать.
- Да, мой князь, - маг улыбнулся, его глаза горели азартом. – Это такая интересная задача!
Да, чужой маг, пользующийся Потоком – это действительно было интересно. Особенно если его удастся взять живым. Следы деятельности местных колдунов искали все годы, что Империя была в Озерном крае, однако старания были тщетны. Аборигены отрицали наличие магии, даже когда сталкивались к ней лицом к лицу, искренне считая, что «проклятые инопланетяне» просто прячут от них какие-то особенные технологии, и не более того. И вот.. Неужели Дейвин сумел наконец засечь земного мага? Да еще Потокового. Невероятная удача и отличный подарок на день летнего солнцестояния.

В Выборгской марке уничтожена группа боевиков, взявшая на себя ответственность за майский теракт на железной дороге, повлекший за собой человеческие жертвы.
Из городских новостей.

Полина сидела в кухне на кресле и просматривала на ноутбуке отчет по порталу, присланный бухгалтером перед отправкой в налоговую. В квартире было зябко, лета городу выдали всего ничего, и серый сентябрь апатично смотрел из-за окон сущим октябрем. Оптимизма в пейзаже было ровно на те плюс двенадцать, которые показывал заоконный градусник.
Господин наместник стоял на позиции - кто не платит налоги, права мнения по делам города и края не имеет, причем жестко ее высказывает и претворяет в жизнь. В одном из последних интервью журналист спросил его что-то о последней аналитической статье на городском портале, и господин наместник изволили прямым текстом заявить, что мол да, читал, конечно же, только вот автор задолжал вот такую-то сумму в бюджет - и назвал ее с точностью до копейки, - и потому свое мнение как ему, князю, управлять городом пусть оставит при себе, оно никому не интересно и интересно быть не может. Если человек не участвует в жизни города деньгами - никакой такой общественной позиции у него быть не может. Налоги были вполне подъемны и посильны, но сама идея выплат чужакам, превратившим город в развалины и через несколько лет вдруг спохватившимся положить последствия в карман, Полине претила. Она для себя решила эту дилемму просто: если новый хозяева края установили ценник на высказывание мнения - ну, значит, будем платить им и говорить, кто они такие. Заодно и посмотрим, как долго они выдержат. Выплатить налоги полностью и в срок стало, таким образом, делом принципа. Именно затем, чтобы можно было написать в своем блоге о том, что очень мило со стороны администрации устроить всему городу большую ролевую игру с глубоким погружением в эпоху “слова и дела”, с аутентичным антуражем, включая: колья и виселицы на городских площадях; крыс, оставшихся единственными представителями городской фауны, исключая людей; печное отопление, свечное освещение и прочие очаровательные исторические детали. Именно затем, чтобы можно было пройтись едким словцом по привычкам аристократии, которой нормально отращивать гриву до локтей в то время как сословия попроще, не знавшие, где их место, до появления новых хозяев, стригутся едва не наголо, чтобы избавиться от вшей. Затем чтобы можно было беспрепятственно высмеять их привычку цеплять на себя всю витрину ювелирного магазина одновременно, и носить шелк и тонкую кожу, не обеспечив простым горожанам ни элементарного минимума белья и одежды, ни хотя бы мыла вдоволь.
Уставая от цифр, Полина просматривала на портале витрины с изменившимся за последнее время типом активности. Их выбирала специальная программка, так что вместо того чтоб лопатить все, можно было ограничится десятком-двумя. Она жестко стояла на том, что саалан на портале торговать не будут, и потому портал строился на базе личных гарантий старых продавцов любому новичку. Прежде, чем нового человека видела сама Полина, его успевали одобрить сперва трое или четверо уже работавших на портале, а затем и те, кто занимался защитой всей схемы от попыток заявить права на этот пирожок, становившийся все более лакомым. Полине это не слишком нравилось, но выходов было немного: или у тебя есть новые книги, удобрения для цветов, белье, гигиенические средства, уходовая косметика, расходники для дремеля и бора и все, что тебе надо, но вместе с собой ты обеспечиваешь это половине города, или ты сидишь с чем есть, то есть ни с чем, как вся вторая половина города. Третья половина, состоявшая из саалан и местных, имевших доступ к спецраспределителям, о портале если и знала, то не имела доступа или не хотела его иметь. Однако проверять все равно следовало - случаи перепродажи витрин вроде бы надежнейшими на первый взгляд людьми тоже случались.
Спецслужбы, как местные, так и пришлых, порталом не интересовались прежде всего потому, что открытые мастер-классы придавали ему вид несколько панковский, говоря оптимистично и очень мягко. Выражаясь более прямо, портал на первый взгляд выглядел сущей помойкой. Отчасти это была бравада, но она работала, в том числе и потому, что привлекала более надежных участников, и отталкивала тех, кому не нравилась идея вторичного использования предметов, к концу срока использования превращавшихся в хлам, оживление которого требовало изобретательности, прямых рук и очень серьезной мотивации. Кроме того, налоги с портала поступали в срок, бухгалтерия велась идеально, так что причин задавать вопросы вроде бы и не было.
А мотивация у хозяйки портала “Ключик от кладовой” Полины Юрьевны Бауэр, психолога, в прошлом сотрудника МЧС, местной уроженки и активной участницы мирного крыла Сопротивления, была более чем серьезная. Иметь дела с пришлыми в любом виде она была намерена в одном случае: если они предложат поставить свою подпись под вынесенным приговором. В числе предложенных программой витрин в этот день попалась и принадлежащая Алисе Медунице. Полина внутренне поморщилась, но добросовестно полезла проверять. Для нее это было скорее болезненное воспоминание и сложные эмоции, но страница барышни была ценной и полезной именно для самой значимой части активистов портала: охраны и курьеров.
Алиса привезла из Суоми “и посмеяться, и похохотать”, как выражались потребители и того и другого, пару дронов промышленного производства, антибиотики, контрацептивы, витамины, коммуникаторы, женское белье, чай и кофе. Судя по ценникам на странице, она не собиралась продолжать челночить, и это значило, с шансами, еще одно прощание навсегда. Еще одну закрытую страницу на портале. Еще одну небольшую сложность в жизни горожан - и участников Сопротивления.

Поезд на Хельсинки уходил через два часа. Мы сидели в кафе у Финляндского вокзала и пили пиво. Когда-то, еще до Вторжения, здесь был КофеХаус, ну а сейчас - просто забегаловка, где можно съесть сосисок да выпить что-нибудь на дорогу.
И Питер, и область, давно уже были неспокойным, мрачным и унылым местом. Треть города лежала в руинах. Улицы почти не освещались с тех самых пор, что рванула атомная станция. Канализация и централизованное водоснабжение работали, хоть и с перебоями, мусор вывозили редко. Мало кто рисковал выходить из дома по ночам, когда на охоту выходили оборотни, строившие себе гнезда в заброшенных туннелях под городом, прятавшиеся в развалинах. Приходили же они из Зоны, о существовании которой я вспоминать не любила. Единственное, что напоминало о прежнем городе – это фонтаны. В Петергофе, у остова сгоревшего Эрмитажа, у Финляндского вокзала и Казанского собора с весны до осени били тугие струи воды, как будто ничего не случилось. По-прежнему крутился в своем водяном ложе черный звездный шар на Малой Садовой, прыгали вверх веселые струйки в начале Каменоостровского… Пришельцы поклонялись текущей воде, фонтаны служили живым олицетворением магического Источника и бьющей из него силы, называемой Потоком. Вот и заботились о них люди наместника, как могли.
Я уезжала с одной сумкой. Проснулась утром, и поняла, что время пришло, даже не стала дожидаться, когда придут деньги от витрины на портале. Паспорт Евросоюза у меня был, купить билет на «Аллегро», ходивший два или три раза в неделю – тоже хватало. Главное, доехать до Хельсинки, а там что-нибудь придумаю. Для меня с Сопротивлением было покончено. После теракта на железной дороге возможности так просто и радостно развешивать кишки захватчиков на деревьях, как это получалось все эти годы, наместник не оставил. Устраивать же теракты против своих, выдавая их за карательные рейды захватчиков, было не по мне. Одно дело – случайные жертвы, другое – заранее спланированная атака на землян. Чем мы тогда отличаемся от пришельцев, с их баронами, имеющими право на все в своих владениях, их наемниками, их бандитами, берущими что им понравится, и их отношением к нам, дикарям? В возможность мирной жизни я не верила – многих знала я, многие знали меня. Арест стал бы вопросом времени.
Так что, взяв билет, я связалась с оставшимися в городе знакомыми и устроила нечто вроде проводов. После вторжения большинство тех, кого я знала, разъехались по миру, но кто-то еще был, то ли не успев покинуть Северо-Запад до закрытия границ, то ли, как я, оставшись, чтобы сопротивляться захватчикам до конца. Мы пили пиво, смеялись и вспоминали прежний город, смотрели на моем планшете старые фотографии, гадали, достроит ли наместник Западный скоростной или он сочтет, что городу эта трасса больше не нужна, сможет ли очистить метро от оборотней и нечисти. Я приглашала всех в гости и все обещали, что вот как только, так сразу. Скорее всего, мы прощались навсегда, и все это понимали.
На улице раздался какой-то непонятный шум, я обернулась посмотреть, и вдруг кожу обожгло, словно по всему телу прошлись наждачкой. Сперва я даже не поняла, что случилось, рефлекторно я потянулась к Потоку и... Я его больше не чувствовала. Совсем.
Дернулась было к дверям, но там уже стояли люди из личной охраны наместника, перекрывая выход. А у меня с собой – ничего, потому что нельзя в поезд оружие… И магии, на которую я привыкла полагаться, без которой не мыслила жизни, тоже нет... Вдруг охрана расступилась, и в забегаловку у вокзала, с дешевым пивом и вкусными сосисками вошел Димитри, Императорский наместник собственной персоной. За спиной что-то упало и разбилось.
Откуда здесь Наместник? Он же утром в Москву улетел...
Я никогда до этого не видела его вблизи, избегая появляться рядом с одним из самых сильных магов Империи Саалан. Он, как многие из пришельцев, был высок, светловолос и темноглаз, одет просто и удобно – темно-синие джинсы, кожаная куртка того же цвета, белая рубашка, цветной платок на шее, замшевые сапоги. На поясе – меч и кинжал. Мужчине из Саалан неприлично без них… Спокойный, даже расслабленный. Самый яркий и самый привлекательный внешне из всех пришельцев. Самый безразличный к своему внешнему виду, если так можно сказать про представителя народа, полагающего нормальным выглядеть на боевом дежурстве, как картинка из книги сказок.
Говорят, его люди работают по 20 часов в сутки, но и вознаграждает он их по-царски. Говорят, людей убивает он так же легко, как иные давят клопов. Говорят, он всегда держит слово – но ровно то, что дал. Говорят, он никогда не повышает голоса и видит собеседника насквозь, отличая сказанную ложь от правды. Что ж, похоже, у меня будет шанс проверить последнее утверждение.
- Добрый дэнь, Алиса, - сказал он. – Поехали, поговорим. Познакомимся.
Я улыбнулась и с силой сломала планшет о колено. Как в глупом фильме: то, что нужно им, все равно восстановят, но и не ломать нельзя. И фотографий жаль…
- Похоже, я таки принесла вам неприятности, - кивнула друзьям, смотревшим на Димитри и меня широко распахнутыми глазами, и пошла к наместнику. Его появление, исчезновение Потока… Не похоже на случайное совпадение.
За обычной девочкой из Сопротивления такая бы делегация не пришла. Обычную девочку из Сопротивления сбили бы с ног, скрутили бы руки за спиной и обыскали бы, пиная по почкам для острастки. Меня же просто попросили отдать имеющееся оружие, которого, впрочем, не было, и даже наручники надевать не стали.
Наместник ушел в замок по порталу, это было быстрее. У меня же была уникальная возможность прокатиться в машине с сопровождением и крякалкой. Логично, никто не рискнет брать в портал существо с чужой магией, вдруг я взорвусь. Северный ветер нес на город осень. Прозрачно голубое небо, еще жаркое солнце, ветер, рваные серые тучи… Я откинулась на сиденье, закрыла глаза и стала напевать про себя старую песню: «От леса до леса дорога идет вдоль обрыва….» В ближайшие дни и недели она мне пригодится...
Серая хлопковая пижама вместо джинсов и свитера. Полный досмотр, унизительный, несмотря на вежливость женщин, его проводивших. Одновременно – вопросы по моей биографии. Даже день недели зачем-то спросили… С меня сняли все магические амулеты, заговоренные кольца, забрали мобильник и часы, смыли лак с ногтей и проверили, нет ли чего в зубах. Потом были наручники, мешок на голову, долгая дорога по лестницам и коридорам и быстрая поездка на лифте. Мы поднимались куда-то высоко наверх.
Наконец меня куда-то привели. Щелчок наручников, сняли мешок и почти втолкнули в дверь. Я огляделась вокруг, щурясь от света. Комната была прямоугольной формы и относительно небольшой, обстановка лаконичной: гобелены на стенах, плазма, три кресла у камина, медвежья шкура на полу. И – обязательный фонтан в углу. Тут он был черного мрамора, три каменных чаши, одна над другой. В верхней из них в струе воды крутился белый шар.
В левом дальнем углу, прямо под окнами эркера, за большим столом красного дерева сидел сам хозяин замка, имперский наместник Северо-Запада. Шикарная грива, ниспадающая на локоть волной, четкие черты лица, тонкие сильные пальцы легко держат перо… А могут и горло, если их обладатель сочтет необходимым. И внимательный взгляд, от которого по спине бежали мурашки. За пять лет, что он здесь, его пытались убить трижды. Взорванные машины, снайперы, дроны… В итоге десятки случайных жертвы, а ему хоть бы что. Ни царапины. И даже порталами больше пользоваться не стал, так и сказал на пресс конференции после одного из покушений – мол, я хочу видеть, как живет принадлежащий мне город, а не узнавать из чужих слов. И после каждого – аресты, скорые суды и казни.
Где-то за его спиной, далеко внизу виднелись серые воды Ладоги. Вот, значит, как выглядит его «неофициальный кабинет». Ни позолоты, ни флагов, ни парадных портретов, знакомых по выпускам новостей. Наверное, воздух здесь был пропитан магией, но проверить я не могла. Уже не могла.

Димитри оглядел меня с ног до головы и кивнул на стул напротив.
- С кем имею честь? – спросил он.
- Меня зовут Алиса Медуница, - бодро начала я. – Я родилась в городе Ленинграде в 1995 году. Окончила школу…
Пересказ официальной автобиографии, видевшей на десятке сайтов с моими публикациями разных лет еще до Вторжения, занял минут 10. Ни слова о Сопротивлении или иной незаконной деятельности в ней не было. Я не сомневалась, что Димитри о ней знал, но он не останавливал.
- Как интересно, - он проговорил дружелюбно. – Ты правда родилась в Ленинграде, закончила 35 гимназию, потом училась в Университете, но бросила, действительно журналистка и переводчица… Однако все даты до 2010 года – вранье. Что там на самом деле должно быть?
- Я не понимаю, о чем ты.
Когда я в очередной раз меняла себе дату рождения, то прошлась по всем местам, где оставляет след среднестатистический гражданин. Липовая карточка в поликлинике, фальшивое личное дело в школе, замена приказа на зачисление в Универ... Потом парочка прорывов канализации, пожар, и дело сделано. Пусть ищут, вряд ли их заинтересует уклонение от уплаты налогов.
- Где твоя семья?
- За границей, - и про себя добавила «этой галактики».
- За что же ты нас так не любишь?
- Я??
Он посмотрел в бумаги перед собой и начал перечислять акции, в которых я либо принимала непосредственное участие, либо помогала организационно. Список был не полон, однако любой из упомянутых им историй хватило бы на публичную казнь. Каждый раз он называл число жертв, отдельно выделяя жителей Озерного края. И далеко не всегда это были коллаборационисты. Так получалось. Покушения, диверсии... Все, что пришельцы называли "терактами". Когда он закончил, я еле сдержала вздох облегчения и закусила губу.
- Как же ты неосторожно действуешь, диверсии и по жителям Озерного края ударили. Как ты думаешь, что с тобой будет при встрече с людьми, которым ты навредила? Я не знаю, как у вас принято поступать, может, они благодарили бы тебя, может, потребовали возместить ущерб... Как у вас поступают?
- Я не знаю. Меня это не касается.
Наместник улыбнулся.
- Алиса... Лиска-рыжий хвост... - назвал он мой любимый сетевой никнейм. - Зачем ты так глупо врешь, если не умеешь?
- Я не понимаю, о чем ты, - снова повторила я.
- Зря, ты не оставляешь мне выбора.
Секунды – хлопнула дверь.
- Ты звал меня, мой князь.
Вошедшего я знала. Точнее, я знала о нем, и видела, что он может. Пару лет назад мне довелось побывать на месте лесного лагеря Сопротивления. Осталось от него очень немного. Говорили, что пересчитать нападавших хватило бы пальцев руки, но с ними был светловолосый Дейвин да Айгит, и уйти не удалось никому. "Это все технологии пришельцев. Мы должны забрать их, пусть силой, и отомстить!", - так тоже говорили. Но я-то знала правду: просто боевой маг зачистил местность так, как умел. Окончательно решил вопрос. Он сам по себе - ходячая технология. Пожалуй, встречи с этим человеком я бы хотела избежать.
- В лабораторию, - наместник кивнул на меня. – Начинайте, я подойду позже.
Потом он обратился ко мне:
- У тебя будет время подумать обо всех вопросах, что я задал. Ты уверена, что хотела именно этого?
Нет, я этого, чем бы оно не было, точно не хотела. "Зоя Космодемьянская, блин", - подумала я и выругалась про себя.
Маг поклонился своему шефу, бросил мне короткое «Идем». Дверь, еще одна дверь, коридор с охраной, и вот – лаборатория, удивительно небольшая, со школьный класс. Окно прямо напротив двери, рядом с ним – большой стол, окруженный стульями, на правой стене – шкаф, на полках которого книги, какие-то банки, разноцветные кристаллы, странные приборы. В ближнем левом углу – выложенный мозаикой круг, не иначе – место для портала. В дальнем же – кресло, как у зубного. Всего и отличий – фиксаторы для рук и ног.
Меня уже ждали. Об этих людях я слышала достаточно, чтоб узнать: члены личной команды наместника, маги, работавшие непосредственно с ним, либо по его приказу. Выражения их лиц мне совсем не понравились. Они смотрели на меня как на подопытную крысу редкого вида, которую удалось наконец заполучить на лабораторный стол.
Пока я знала про них больше, чем они про меня: имена, примерные специализации. Их было четверо, двое мужчин и две женщины. Я бы не поручилась, что все они – люди. Предшественник Димитри, предпочитал видеть рядом с собой своих сородичей, таких же светловолосых и светлоглазых, не только среди магов, но и в управленческом аппарате. Нынешний наместник притащил с собой из Саалан всякой твари по паре, и в сферах не касавшихся магии, активно продвигал уроженцев Северо-Запада, не замаравшихся во время правления предыдущего.
- Садись, - сказал Дейвин, кивая на кресло. Больше слухов, чем о нем, ходило только о князе. По моим оценкам сейчас он был сильнейшим из боевых магов, что имели пришельцы на Земле. Две женщины, постарше, такая же светловолосая и темноглазая, как Димитри и Дейвин, и помладше. Ее звали Майал, и она казалось одновременно удивительно изящной и странно угловатой. У нее все было слишком: глаза, волосы, губы, и в тоже время - пропорционально красивым, хоть и странным. Глядя на ее фотографии я всегда сомневалась, человек ли она. Интересно, каков диапазон ее Видения? Вряд ли Димитри стал бы держать рядом что-то рядовое. Насколько глубоко она сможет заглянуть в мои защиты, когда с меня сдерут маскировку?
Специализации оставшихся были схожи: энергетик, «чистый» Дарна Феррит, и двое дефендеров, специалистов по защитам и общей безопасности. Дарна будет считать и обеспечивать колдующих теми Струями Потока, что наилучшим образом обеспечат их потребности, когда… Когда они будут вскрывать меня, как консервную банку.
Хорошая команда, под задачу. И Дейвин у двери уселся, перебирает пальцами бусы из разноцветных камней. Только менталиста не хватает, хотя прямо сейчас он и не нужен. Но его можно вычислить методом исключения, так ведь?

Десяток шагов - и защелкнулись фиксаторы. Если маги при снятии защит ошибутся – мне будет больно. Очень.
Ко мне подошли Майал и один из дефендеров. Они ходили вокруг меня с планшетами, изредка они обменивались какими-то замечаниями, смотрели записи друг друга. Язык, на котором общались между собой пришельцы, я знала, как и многие в городе, но этот я не понимала. Дейвин и оставшиеся ждали, пока они закончат и о чем-то тихо разговаривал.
Покалывание становилось то сильнее, то слабее, невозможность почесаться сводила с ума.
Если смотреть Зрением, то человек, вокруг которого сплетены магические защиты, напоминал капусту с разноцветными, переливающимися, перетекающими в друг друга листьями-щитами. Каждый из них имел свою функцию и место в сложной системе, задачей которой было уберечь владельца как от воздействия физических опасностей, типа ядовитых газов, высоких температур и даже радиации, так и магических угроз. Я была защищена и от боевой магии, и от магии влияния. Если брать энергоемкость висевшего на мне, потребовалась бы мощность, сравнимая с таковой у небольшой электростанции, чтоб пробить «листья» грубой силой и причинить мне вред. Правда, ставила весь внешний слой защит не я.
Наконец они закончили и присоединились к совещанию рядом с Дейвином. Не сложно предположить, что они обсуждают – схемы защит, узкие места, перспективные для прорыва, слои и цвета, интенсивность и энергетический контур. Скукотища, которую надо знать для экзамена... Я же закрыла глаза и постаралась отдохнуть. Пригодится. Последней мыслью было: "Я сама засыпаю или помогли? Хотя... защиты..."
Проснулась от хлопка двери. В лабораторию вошел Димитри, кивнул собравшимся и беседа вполголоса продолжилась уже с его участием. За магами было интересно наблюдать. Наместник больше слушал, маги спорили, говорили одновременно и почти переходили на крик. Димитри, если вмешивался в беседу, то делал это вполголоса. Его тихого замечания хватало, чтоб снизить накал дискуссии. Дальше спор разгорался снова, уже с его участием. Иногда он поворачивался к Майал и что-то ей объяснял, пока маги продолжали дискутировать. Девушка кивала, задавала, судя по интонации, уточняющие вопросы и делала быстрые пометки у себя в планшете, словно на семинаре.
Наконец обсуждение закончилось, и маги подошли ко мне.
Сперва я почувствовала легкое покалывание в висках, потом – тошноту, наконец, пришло ощущение чего-то липкого и противного совсем рядом, как бывает, когда кто-то пытается лапать в метро.
Когда я только училась магии, уже совсем перед выпуском, нас учили ломать защиты и защищаться от взлома. Обычно мы работали в парах, задачей было узнать, что задумал партнер. И в какой-то момент все стали друг другу просто говорить задуманное. Тогда преподаватель собрал нас всех и сказал: «Вы думаете, моя задача научить вас ломать и защищаться? Нет. Вы должны запомнить, насколько неприятно и когда вам вмешиваются в психику против вашего желания, и когда вы сами лезете против воли человека. Тогда вы будете этого избегать, даже если у вашего визави не будет защит».
Сейчас было точно такое же чувство, как тогда. Значит, маги смотрели защиты и пытались их сломать. Пробовали на зуб.
Они еще долго колдовали надо мной, что-то чертили, использовали кристаллы и драгоценные камни, цветные нити и приборы. У меня затекла спина, я устала полулежать и проголодалась. Все тело по-прежнему чесалось, и это сводило с ума. Димитри уходил и возвращался, заглядывал в записи, колдовал и обсуждал результаты.
Ближе к ночи по лаборатории прокатился коллективный вздох, и Дарна надела мне на правую руку браслет черного камня. Кожу под ним пекло, но зато ставший привычным за эти часы зуд по всему телу прошел, а вот Поток не вернулся... Интересно, это они убедились, что их технология блокировки работает на мне, или сделали на коленке что-то новое, специально для меня? Впрочем, вряд ли я узнаю.
Еще они поняли, что я могу безопасно проходить по их порталам, потому что в камеру я попала именно через него. Хороший результат для работы одного дня. В камере были узкая койка вдоль стены, кабинка душа, туалет, негаснущий свет из плафона на потолке. Вот и все. Ни окон, ни дверей. Да и зачем, когда есть порталы?
Потянулось время, однообразное до тошноты. Хлопок портала – завтрак. Потом – лаборатория и маги. Они кормили меня шоколадками, уже не привязывали к креслу и даже принесли PSP с какой-то дурацкой аркадной игрой, чтоб мне было не скучно сидеть, пока они вокруг меня колдуют. Подопытная крыса должна быть спокойной и довольной жизнью, тогда с ней легче работать. Потом – обратно. В камере – закрыть глаза и мысленно написать отчет. Я не могла видеть Поток, но я чувствовала, что осталось от защит, и, значит, могла понять, что с ними делали и как. Хоть какое-то занятие. Игра ума. Тем более что счет дням я потеряла очень быстро.
Как-то я попыталась не пойти во вставшее окно портала, но не прошло и пяти минут, как в камеру через него вошли два стражника, заломили назад руки и привели силой. Больше эксперимента я не повторяла.
В один из дней Дарна заметила, как я постоянно тру руку под браслетом, расспросила, в чем дело, искренне огорчилась и постаралась убрать дискомфорт. Я была ей очень благодарна, и первую ночь смогла спокойно уснуть.
Чаще всего со мной работали Дарна, Майал и Гейр. Энергетик, Видящая и один из дефендеров. У нас состав группы по снятию защит, наверное, выглядел бы так же, раз быстро взломать не удалось.
Я играла в PSP, скучала и вспоминала, как же началось все это безумие с магией, Сопротивлением, диверсиями, оборотнями на улицах и Зоной.